КИНЕМАТОГРАФ 1
Не потому ли, что пыль рутины любой ландшафт обращает в ад,
мы разорвали чертёж Техаса и упразднили коней,
переместив горизонт картины в гораздо менее жёлтый штат,
поближе к берегу, в область трапов, грузчиков и якорей?
Не оттого ли, что шум прибоя напоминает дыханье льва,
мы устранили хор, альты ругая и басы понося,
и поменяли юнца-ковбоя на морехода, чья голова,
увы, сединами, как морскою солью, осыпана вся?
И не затем ли, что стайки чаек дают желаемый зыбкий фон,
мы прекратили топтать окрестность, ища натуры иной?..
И вот — новейшая из мозаик пошла расти с четырёх сторон,
с огромным скрипом, чему как автор, так и фигуры виной.
Отвергнув это, и то отторгнув, и слишком мало найдя взамен,
мы всё же, чёрт подери, творим — буквально из ничего!
Наш разноцветный кинематограф мы начинаем с финальных сцен —
не потому ли, что смерть героя эффектней жизни его?
Это потом мы нахмурим взоры и установим, что наш моряк
был любопытный — пьющий ром и глядящий на небо — тип,
и что из принципа все моторы он называл не иначе как
исчадьями ада — и под парусом плавал, пока не погиб.
Это потом мы весьма обильно переплетём основной сюжет
с мотивом краха, который к миру в дверь стучит сапогом,
и расположим идею фильма диагональю через макет
одной судьбы... И много ещё чего случится потом...
Ну, а пока — никому на свете ни слёз, ни радости не суля,
бумажный парусник сквозь моря брызги и берега дым
мелькает в кадре... И свищет ветер, и, удаляясь, молчит земля,
и что бы ни было впредь — да здравствует наша Америка, Джим!..
1990