РОМАНС-МАРШ
Порою давней, хмельной да резвой,
твои считал я имена, но бросил счёт.
Звалась ты Мартой, звалась Терезой...
Не знаю, кто и как теперь тебя зовёт.
Всегда внезапно, всегда поспешно
встречались мы, где только случай выпадал.
От Люксембурга до Будапешта
следил я странствия твои, потом устал.
Деля разлуку на сто и двести,
я понимал, не услыхав ни «нет», ни «да»,
что никогда мы не будем вместе,
но и навеки не простимся никогда.
Шутя исчезнешь, легко возникнешь,
изменишь подданство, марьяж осуществишь,
но от меня ты едва ль отвыкнешь
и мне отвыкнуть от себя не разрешишь.
Письмо примчится — с невнятной маркой,
на невозможном языке, Бог весть о чём.
Была ты немкой, была мадьяркой...
Кто ты теперь, не разберу и с толмачом.
Да много ль ты мне напишешь, кроме
расхожей истины: что всюду — как везде?
О новом муже, о новом доме,
о местной моде, о погоде, о дожде...
О том, какая в гостиной ваза,
какой фонтан в твоём саду, какой бассейн...
А по-немецки — в конце три раза:
Auf Wiedersehen! Auf Wiedersehen!
Auf Wiedersehen!
1990