КОНЕЦ 3-Й ЧАСТИ
Уж если — хотя бы в округе, хотя бы местами —
не мёртвое поле,
не пустошь, но всё-таки гряды, и даже сады кое-где,
негоже намёки и знаки в крамоле читать иноземной,
ловить в чародейском кристалле и тёмной воде.
Сначала собрать надлежит урожай с гряд и веток
в тяжёлые вёдра.
Всю зиму затем эту снедь поедать и хвалить, что вкусна.
И только потом — не быстро, не бодро,
должно быть, вернётся весна.
В суровых провинциях люди живут, понимая —
в чём толк и основа,
фамильной держась десятины и пользуясь днём световым.
Искатель, искать отучайся прямого ты с ними сближенья,
оно не сулит продолженья конспектам твоим.
Забудешь, чего удостоят и что недоскажут
суровые люди.
Лишь песню запомнишь, какую они запоют, осмелев:
Нам холодно здесь. Земля нас не любит...
И тут же — мажорный припев.
В сочельник большое семейство уляжется поздно,
отпраздновав пышно.
Всё в доме погаснет и смолкнет. Но старшая дочь не заснёт.
Проплачет она — безутешно, неслышно — почти до восхода.
И — тоже неслышно — под утро уйдёт на восход.
Дорогой, где редко, но всё же бывают повозки,
бывают обозы,
а летом однажды мелькнул и растаял шатёр шапито...
«Куда ты идёшь? О ком эти слёзы?» —
вдогонку не спросит никто.
Предвидеть, что станется дальше, умею не лучше,
чем всякий и прочий.
Воздаст ли судьба золотыми — из тех, что пока в тайниках?
Возможно. Но тоже не быстро. Не проще, чем нынче и раньше.
И тоже в черёд и с оглядкой, а больше никак.
Сперва до холмов мелколесьем, да там за холмами —
опять мелколесьем,
в обозном ознобе, с бедой на душе, без гроша за душой.
И только потом — повеет предместьем.
И город начнётся чужой.
2013