АВИАПОЧТА
Прямо перед глазами — башня была с часами.
Слева — то тут, то там — сколько-то изваяний.
Около них, приметных, каменных или медных,
сколько-то я свиданий назначил Вам.
В поздних снах это всё вернулось. Только уже всерьёз.
А в тот год любовь обманулась, башню бульдозер снёс.
Юность, мелькнувши кратко, кончилась без остатка.
Сладко ли ей мелькнулось — ещё вопрос.
В чём она заключалась? Чем она отличалась?
Было нам меньше лет. Нас по-другому звали.
Шуточно ли, серьёзно... Только потом всё поздно.
Вы-то об этом знали, а я-то нет.
Мне-то казалось всё надёжно, в том числе и тоска.
Планы маячили непреложно, идолы — на века.
Чижик в часах таился. Наверняка томился.
Но не живей, чем можно, звучал пока.
Вдруг стушевались планы. Дрогнули истуканы.
Чижик убил тоску, в медное клюнув темя.
Сделал я ход азартный: взял до Москвы плацкартный.
Видимо, я в то время любил Москву.
Много нас в тот оплошный поиск было вовлечено.
Даже кто бранил мегаполис — двигался заодно.
К старости сознавая, что подвела кривая,
только в обратный поезд не суждено.
А суждены в итоге — зимы в чужой берлоге.
По ледяной меже утренний бег лечебный.
Изредка — из-за снега — авиапочта с неба.
И телефон служебный на этаже.
Ах, эти буквы вскачь, без точек, с выплеском за края...
Мне ли не помнить этот почерк... милая Вы моя!
Если ж с ответом строки не долетали в сроки,
то виноват не лётчик, а снова я.
Вот сочиню, составлю. Перебелю, поправлю.
Выброшу «ох» и «ах», сглажу изъяны слога.
А дописавши, гляну — и отсылать не стану.
Много нас, очень много, на этажах.
С местом и временем оплошали, взяли правей, левей...
Двигались криво, всем мешали. Хвалимся — кто кривей.
Не на кого сердиться. Чижик в часах не птица.
Рыба в стеклянном шаре — и та живей.
2022